Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]
Негромко выругавшись, Армстронг покинул кафе и влился в толпу. Стемнело, небосвод был черным и траурным, и только в одном месте злобно глядел вниз гигантский белый глаз луны. Непрерывный поток ярких движущихся огней озарял небо над Манхэттеном и дальше, над Бронксом. Где-то между потоком света и Луной, высоко на крыше невидимого небоскреба медленно полз малиновый червяк, образуя слова: «Она любит мятную жевательную резинку!»
За спиной Армстронга радио переключилось на другую станцию и заиграло с новой силой. Песня называлась «Еще одна танцующая крошка», и ритм ее сотрясал тело с головы до пят.
«Услышав, как музыка насмехается над царством их теней, они поняли вдруг, что умерли…»
Армстронг не мог вспомнить, откуда знает эти слова и когда они запали ему в душу.
Но все это выбило его из колеи. Прыгнув в подвернувшееся такси, он поспешно покинул это место, сам не зная, от чего убегает.
Семерка была не таким уж счастливым числом. Он встал со звонком будильника, чувствуя, что неплохо выспался, и это странным образом контрастировало с перипетиями вчерашнего дня. Затем принял душ, побрился и включил запись утренних новостей. Русские объявили, что пятьдесят квадратных миль превратились в пустыню, а воронка в эпицентре оказалась почти в двадцать метров глубиной. Причина взрыва неизвестна. Общество Друзей предложило двадцать авиагоспиталей и перебросило их от китайской границы на место катастрофы. Юный Вентворт продал права на экранизацию своей автобиографии.
В ярости Армстронг выключил телевизор и остаток дня провел в поисках тех семи человек.
Двое, как выяснилось, умерли. Один был в Европе — незнамо где. До троих он дозвонился по телефону. Первый из них пребывал в легкомысленном и беззаботном настроении, двое других были сердиты, нетерпеливы, язвительны и даже не пытались скрыть, что считают его надоедливым дилетантом. Последнему из семерки он послал письмо. Все. Он сделал, что мог. Без свежей информации дальнейшее расследование невозможно. Конечно, если не считать Клэр Мэндл.
Утром следующего дня Армстронг мчался к Территауну, держась крайней левой полосы. Клэр Мэндл оказалась молодой женщиной, темноволосой, с живым лицом и совсем не похожей на своего брата. Она была одета в зеленый вельветовый костюм, сшитый у хорошего портного, и держала себя со спокойной уверенностью. Присмотревшись, Армстронг решил, что самая привлекательная ее черта — глаза, темные и миндалевидные; они делали ее похожей на эльфа.
Клэр Мэндл легко опустилась во вращающееся кресло, положила руки на колени и приготовилась слушать. Армстронг быстро пересказал события.
— …Затем ваш брат начал развивать свою идею… и вот здесь-то это и произошло. — Он задумался на несколько секунд. — Я чувствовал, что не имел права беспокоить вас до сегодняшнего дня…
Ее красиво изогнутые брови чуточку поднялись.
— Вы считаете, что я смогу дать вам недостающую информацию?
— Меня уверили, что вы — единственный человек, который в состоянии это сделать.
— Мы с Бобом работали вместе, но только изредка, — задумчиво проговорила она. — У нас были разные области научных интересов. Чтобы ответить на ваши вопросы, я должна просмотреть его бумаги и кое-что вспомнить.
— Я был бы очень признателен, если бы вы именно так и сделали, — уверил он. — Я могу вам позвонить?
— Конечно. — Он пристально посмотрел на нее спокойными серыми глазами. — Но я предпочел бы встретиться где-нибудь в городе. Мы могли бы обсудить дело за ленчем.
Ее смех напомнил ему звон серебряных колокольчиков.
— Вы времени даром не теряете!
— У меня имеются скрытые мотивы, — сообщил Армстронг.
— В самом деле? — Она обнаружила женское любопытство. — Какие же?
— Я хотел бы познакомить вас с одним своим приятелем, газетным коршуном. Он мне сказал, что у ваших волос квадратные корни.
В ответ прозвучал смех — такой же, как прежде, мягкий и низкий.
— Договорились! Поставить на место газетчика — благая цель, и я готова раскрыть правду. — Она напоминала Армстронгу эльфа, подглядывающего изумленными глазами в замочную скважину. — Я вам позвоню, когда все сделаю.
— Благословляю вас! — произнес Армстронг, неожиданно заметив, что голос его охрип.
Сев в автомобиль, он завел мотор, отъехал на приличное расстояние и только тогда решился дать себе волю — изобразить нечто в духе тирольской песни.
Братец, за удовольствия надо платить!.. Смотри, куда это тебя заведет!.. Она полюбит мятную жвачку!..
Он оборвал рулады, сердито уставился в ветровое стекло и остаток пути не раскрывал рта.
После полудня подал весточку Куин, сообщив четыре фамилии.
— Вот они, Шерлок. Может, ты чего-нибудь из них и вытащишь. — Он прищурился и показал язык. — Полюбуйся! Таким ты был неделю назад.
— Что же, по-твоему, случилось неделю назад?
— Ничего. Поэтому ты так и выглядел.
Армстронг в ответ проворчал что-то невразумительное. Аккуратно занеся имена в свою записную книжку, он спросил:
— Что-нибудь еще у вас происходит?
— У нас начались гонки шакалов.
— Ну и как, они уже собрались у трупа?
— Обглодали до косточек. Сенатор Кармайкл во всеуслышание огласил, сколько зелененьких потрачено на полеты к Марсу до сего дня. А также сколько потратить еще предстоит. Он говорит, что это позор. Сенаторы Райт, Эмблдон и Линдл поют ту же песню. Прямо-таки хором.
В книжном шкафу у Армстронга имелся экземпляр «Политического зоопарка». Сняв его с полки, он прочитал краткие биографии сенаторов Кармайкла, Райта, Эмблдона и Линдла. Затем, вспомнив про Вомерсли, просмотрел соответствующую статью тоже. Это ни к чему не привело: он не нашел ничего интересного. Комплименты и плохо замаскированная лесть вперемежку с перечнем политических побед и счастливых историй о бедных фермерах. Эти пятеро отличались друг от друга совершенно ординарными качествами, а другими, столь же ординарными, были похожи. Армстронг искал другое (если это вообще могло быть найдено) — странности, необычности, какие-то свойства, присущие им всем одновременно. Из «Зоопарка» же удалось выудить только одно — общей у пятерых сенаторов оказалась привычка носить брюки.
Конечно, глупо гоняться за воображаемыми диверсантами в одиночку и без подходящих средств, стараясь переплюнуть ФБР. Но сама охота его практическому уму не казалась глупой. Армстронгу уже приходилось гоняться за призраками, и в конце концов каждый раз обнаруживалось, что выглядят они на удивление реальными. Поистине, то была редчайшая, «эдисоновская» случайность, но когда однажды ночью произошел мгновенный всплеск напряженности магнитного поля и иридиево-кобальтовая игла, развернувшись перпендикулярно силовым линиям, медленно начала колебаться… И дело Даже не в самом феномене, а в погоне за ним, потому что когда человек два года подряд преследует цель, настигает ее и патентует солнечный компас, то к этому моменту у него развивается нюх на всякий любопытный запах, не хуже, чем у охотничьей собаки. Рассуждая таким образом, Армстронг примирялся со своей непоседливостью и учился извлекать из нее пользу. Кроме того, у него было еще одно оправдание перед самим собой: он никогда не позволял своему разуму вертеться вокруг какой-нибудь бесполезной и никчемной задачи.
Следующий логический шаг — отстегнуть зелененьких и купить пару добавочных неглупых мозгов. За развлечения нужно платить и не скупиться, иначе шутки могут кончиться плохо — в разгар веселья можно схлопотать удар отравленным кинжалом.
3
Подходящим союзником казался Хансен, его репутация во всех отношениях была безупречна.
Армстронгу потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до здания из коричневого камня, на втором этаже которого размещалось агентство Хансена.
Высокая томная блондинка, взяв визитную карточку Армстронга, скрылась за дверью и почти сразу вернулась со словами:
— Мистер Хансен примет вас прямо сейчас, мистер Армстронг.
Хансен оказался почти такого же роста, как его клиент, разве что не столь широкоплечим. Предложив Армстронгу кресло, он сел за стол и сквозь очки внимательно оглядел гостя с головы до пят. Осмотр был неторопливый, непринужденный и откровенный.
— Ваше резюме? — улыбнулся Армстронг.
Не отводя испытующих глаз и не изменившись в лице, Хансен осведомился:
— Чем могу быть полезен, мистер Армстронг?
— Мне нужна информация о некоторых людях. — Армстронг вытащил из кармана листок и протянул его Хансену.
Детектив просмотрел список.
— Пятеро из них — сенаторы.
— Это имеет значение?
Пронзительные глаза снова впились в Армстронга.
— Все зависит от того, что вы подразумеваете под информацией. Если вам нужны их биографии — нет проблем! Но если речь идет о компромате, я должен знать точно, кто вы такой и как намерены использовать материал. Если дело мне не понравится, я за него не возьмусь. — Его тонкие губы сжались. — Таковы мои принципы.
